Структура сайта | САЙТ СЕМЬИ НИКИТИНЫХ
Структура сайта, или где что искать
Боковые рубрики
Материалы, по большей части, из обширного архива Б.П. и Л.А. Никитиных. Книги, статьи, фото, записи БП и ЛА, в том числе никогда ранее не публиковавшиеся. Здесь же – публикации и материалы об их жизни и творчестве. Выкладываются по мере перевода в электронный вид.
Про нас // Кто такие Никитины
Подробная статья о Б.П. и Л.А.Никитиных и их опыте. Авторы статьи – дети Б.П. и Л.А.
ФРАГМЕНТ Никитины Борис Павлович (21.01.1916, станица Суворовская Ставропольского края – 30.01.1999, Москва) и Лена Алексеевна (31.01.1930, Болшево Московской области) – российские учителя, педагоги-практики, исследователи раннего детства, родители семерых детей, авторы многих статей и более 10 книг о своем опыте семейного воспитания. Стали известными с 60-х годов 20 века в СССР, позже в Германии, Японии и других странах. В период наибольшей популярности (70-е – 80-е годы 20 в.) книги Никитиных расходились миллионными тиражами, в их дом ежегодно приезжало до 1000 гостей, на встречи и лекции в разных городах Советского Союза приходили сотни людей. Многие считают, что именно подвижническая деятельность Никитиных привлекла внимание общественности к уникальным возможностям раннего развития детей и заложила в свое время основы для того, что сегодня называется «сознательным родительством».
Книги и статьи Никитиных
Выкладываем по мере перевода в электронный вид, стараемся располагать в хронологическом порядке.
Дневники и письма Б.П. и Л.А. Никитиных.
Игры Никитиных
Творческие, развивающие (интеллектуальные) игры, разработанные Б.П. и Л.А Никитиными для детей.
Фото 1957-2011
Фотоархив семьи. Пополняется современными фотографиями.
Фильмы и видео 1965-2011
Документальные фильмы, снятые о семье Никитиных в 60-е – 80-е годы, телепередачи, видеозаписи выступлений Б.П. и Л.А., семейные видеозаписи.
Пресса о Никитиных 1963-2011
Публикации, сыгравшие важную роль в жизни нашей семьи и в распространении опыта Никитиных. Материалы из архива выкладываем по мере перевода в электронный вид.
Структура сайта
Новости
Информация о новых материалах в рубриках сайта, новых интересных публикациях в СМИ, новых книгах, встречах, интересных событиях на темы семьи и детства.
Форум
Контакты
Последователи и ученики
Архивные материалы: письма, написанные в адрес Никитиных; фотографии, подаренные семье Никитиных; материалы о семейных клубах и многодетных семьях, так или иначе связывающих свою жизнь и деятельность с опытом Никитиных.
Единомышленники, коллеги и уважаемые оппоненты
Полезные ссылки
То, что мы любим и советуем (книги, кино, музыка, увлечения…)
Любимые сказки, фильмы, музыка, песни, ТВ-передачи и радиопрограммы, книги, спектакли и т.п. Собираем «Золотой фонд» мультибиблиотеки для семьи.
Проверено на себе
Делимся информацией о качественных российских товарах для детей (а также детских товарах из Украины, Белоруссии, Казахстана и всего постсоветского пространства).
Верхние рубрики
День сегодняшний. Продолжение и живое развитие тем и проблем, которыми занимались Б.П. и Л.А. Никитины. Новые публикации, сегодняшние мнения и размышления детей, внуков, родных, друзей. Подробнее о содержании каждой рубрики читайте во вступлении к ней.
Большая семья.
Ожидание малыша.
Крепость здоровья.
Интеллектуальное развитие.
Труд и игра (Своими руками, или «Человек умелый»)
Школа-мечта. Учёба. Образование.
Люди-путеводители. Об удивительных людях, которые примером своей жизни и своей работой помогли и помогают нашей семье.
Дневники и письма | САЙТ СЕМЬИ НИКИТИНЫХ
Борис Павлович и Лена Алексеевна вели дневники про каждого из своих семерых детей, начиная с рождения первого сына (1959), и про старших внуков.
Каждый дневник — наблюдения за быстро растущим малышом, истории и забавные случаи про него, его маленькие и большие достижения. На основе дневников написана первая книга – «Правы ли мы?», особенно близкая и понятная молодым родителям.
Эти записи наших родителей представляются нам живыми и ценными свидетельствами, как и их письма. По понятным причинам здесь публикуются только те фрагменты, которые могут быть интересны широкому читателю.
Ваши впечатления и отзывы, пожалуйста, оставляйте в окошке «Комментарии» или на Форуме.
Тинь уходит в школу (29.09.1967 г.) Отрывок из дневника про Антона Никитина
Утро. 7.00. Я поднимаюсь один, успеваю написать письмо тёте Вале (Гелетий), в 7.30 ставлю чайник на керогаз и разогреваю вчерашнюю гречневую кашу. Просыпается Юля и я беру её от мамы (вчера мама до 2 ч. ночи варила повидло). Вдвоём мы хозяйничаем и в 7.45 будим Тиню.
— Тинюша, хороший мой! Вставай, без четверти восемь! – ласково шепчу я Тинюше в ухо и прижимаюсь к тёплой щёчке.
Тинь ворчит что-то невнятное, переворачивается и забирается поглубже в спальный мешок.
Мы уходим с Юлей и успеваем ещё отчистить дно таза от пригоревшего повидла.
В 8.00 я включаю радиолу и 6 сигналов точного времени даю на полную громкость:
— Московское время 8 часов! – говорит диктор и тут я слышу, что Тинёк поднялся и вышел одеваться в коридор.
Он сначала суёт дневник в ранец, потом синий мячик (для физкультуры. Носит он его наверно уже третий раз и всё без толку – нет урока физкультуры) и после этого начинает одеваться. На нём две майки (безрукавка – для физкультуры), рубашка до колен (мама купила им с Алёшей одинаковые, т.к. меньшего размера не было) и брюки-комбинезон из серого форменного сукна. На ногах носки и кеды. А на улице термометр показывает ОоС.
— Ты кушать будешь? – привожу я уже одетого и с ранцем за спиной Тиню в кухню. – Твоя любимая гречневая каша с маслом, которой ты вчера полкастрюли уписал, — пробую уговорить я его покушать.
— Нет, моя любимая геркулесовая.
— Ну ты хоть попробуй, — не унимаюсь я и подношу ко рту ему чайную ложку каши.
Тинь отодвигается от ложки, смотрит секунду на неё, а потом решительно говорит:
— Нет, не хочу.
У меня мелькает мысль, что весь день до обеда тонюсенький Тинюша будет без крошки во рту, и я говорю:
— Может быть, яблочко возьмёшь? Там хорошие лежат на диване.
— Нет, не буду, — снова мотает головой Тинь, а потом останавливается, смотрит на меня и другим, тёплым и тихим голосом спрашивает:
— Ты меня проводишь?
И тон и глаза Тини такие, что сердце моё переполняется нежностью к этому не желающему завтракать Тинюшке и я говорю:
— Мы с Юлей до бабушки тебя проводим! Хорошо?
— Нет, до дедушки! – так же ласково просит он, и я киваю головой.
— Только Юлю заверну в полу куртки, — на секунду останавливаюсь я на террасе и выскакиваю за ним на утреннюю прохладу. Тинь бежит впереди, поднимает на ходу два лежащих у дорожки яблока.
— Это черному телёнку, а это серому, — поясняет он, и снова я думаю: вот мурзилка, себе не взял яблока в школу, а телятам берёт.
Тяжёлый ранец за плечами у Тини сильно портит его свободный, красивый беговой шаг, но всё равно он бежит быстро, я с Юлей еле поспеваю за ним. До «дедушки» (сосед старик, у которого корова и два телёнка) метров 100, телята с нетерпением бросаются за яблоками, а там поворот и маленькая фигурка уже бежит одна, а мы с Юлей стоим на углу.
Вдруг Тинь останавливается, поворачивается к нам и тем же тихим голоском ласково спрашивает:
— А встречать вы меня будете?
— Тинюша, хороший, конечно постараемся, — не могу снова я удержаться от улыбки, и волна нежности снова наполняет мою грудь. Я крепче прижимаю притихшую Юленьку к себе, щупаю свободной рукой её холодные пяточки, вылезающие из-под куртки и смотрю, как маленькая серая фигурка скрывается за поворотом.
8.20, а в 8.30 звонок в школе.
УЗЕЛКИ | САЙТ СЕМЬИ НИКИТИНЫХ
Материал взят из книги «Интеллектуальные игры»
В обыденной жизни умение вязать узлы не очень требуется. Обычно ограничиваются умением связать 2 куска веревочки и завязать себе шнурки на ботинках. И только рыбаку, охотнику, туристу или моряку надо уметь вязать разные узлы и уметь выбрать наиболее удобный в каждом случае.
Но, кроме прямой практической пользы, вязание узлов представляет собою и очень своеобразную “гимнастику для ума”, пользу которой видела и ценила замечательный итальянский педагог Мария Монтессори, придумавшая не только рамки и вкладыши, но и такие пособия, как “шнуровка ботинок”, “застегивание пуговиц”, “нанизывание бус” и др., позволявшие ей делать прямо чудеса с умственно отсталыми детьми.
Мы сделали подобное тренировочное пособие из узлов. Оно состоит из 2 соединенных рамок с прутом (диаметр 12 мм) в каждой. В верхней рамке завязаны 14 узлов (образцов), расположенных по мере роста их сложности, а в нижней – отрезки шнура из капрона в таком количестве, чтобы можно было сделать точные копии верхних узлов.
Рамки сделаны из тонких дюралевых уголков сечением 15×15 мм, но, видимо, их можно сделать и из деревянных реек, соединив в шип на клею, а прутики заменить круглыми палочками несколько большего диаметра (15–17 мм). На рис. 58 приведены размеры рамок. В поперечных уголках просверлено по 14 отверстий, равномерно распределенных по ширине рамок для закрепления отрезков шнура.
Рис. 58
Наиболее удобен плетеный шнур из капрона 5–6 мм толщиной. Его не надо резать, а переплавлять над пламенем свечи или керосиновой лампы, непрерывно вращая, чтобы концы отрезков не могли растрепаться.
Размеры отрезков шнура определяйте по месту. Если узел служит для связывания отрезков, то один из них сделайте цветным.
Задач тут немного.
1. Завяжи на нижнем отрезке узел по образцу, который сделан наверху.
2. Для чего годится такой узел?
3. Какой из узлов лучше и почему? (Например, сравните номера: 3 и 4; 10 и 11; 12, 13 и 14).
4. Кто больше узлов умеет связать, не глядя на образец? (Верхние образцы закрывают).
5. Кто быстрее свяжет узел? (Выбирать для этого более сложные).
6. Придумайте новые узлы.
Так как описать вязку узлов невероятно трудно, все объяснения ищите в рисунках 58 и 59.
Рис. 59
Называются узелки так:
1. Простой узел
2. Восьмерка
3. Простой двойной узел
4. Плоский или прямой узел
5. Выбленочный узел
6. Беседочный узел или незатягивающаяся петля
7. «Удавка», держит, пока натянут нижний конец и легко развязывается, если нет натяжения
8. Узел для укорачивания веревки не разрезая ее
9. Для привязи животных на короткое время
10. Шкотовый узел привязи к петле
11. Привязка к мягкой петле плоским узлом
12. Для захвата середины веревки
13. Без названия
14. Двойной выбленочный узел
10 декабря | САЙТ СЕМЬИ НИКИТИНЫХ
Про яблоки и пирожные,
или Наш главный праздник 10 Декабря!
В детстве очень любишь праздники. С таким нетерпением всегда ждешь Нового года или дня рождения! И сейчас, когда уже далеко за сорок, как вспоминается это захватывающее ожидание праздника, предчувствие чуда и радости… Эти ощущения можно вспомнить, но никакими стараниями уже не удается их снова пережить. И тем дороже память о далеких детских праздниках и бережнее отношение к этим воспоминаниям.
В нашей семье, кроме многочисленных дней рождения, а также всеобщих и любимых Нового года и Восьмого марта, был и есть наш самый главный праздник –10 Декабря.
10 декабря 1957 года встретились наши Мама и Папа. Именно этот день они считали поворотным в своей жизни, и за эту встречу благодарили судьбу.
Оба любили вспоминать этот день, уступая нашим традиционным приставаниям. А нам никогда не надоедало слушать их рассказы: они были такими яркими! Оба рассказывали про свои ощущения, впечатления и наблюдения, то и дело, уточняя новые подробности или, наоборот, забывая о чем-то — но в таком случае кто-нибудь из слушателей тут же напоминал про упущенную деталь.
Такая коротенькая и простая история — и сколько символов и смыслов видим мы в ней сегодня… Они случайно оказались рядом на скучнейшем педагогическом заседании («О-ох, как мне не хотелось на него идти!» — вспоминала мама). Мамин «носатый» сосед внимательно слушал докладчика и делал в тетради пометки странными крючочками (БП отлично владел стенографией). Она полюбопытствовала — сосед живо ответил, разговорились («Такого доверия я ни к кому раньше не испытывала»). Во время перерыва они спустились в буфет, и Он купил яблоко, а Она – пирожное… И Он, вытащив из кармана перочинный ножик, разделил свое яблоко пополам и протянул половинку своей новой знакомой. Ну, а Она, в ответ на такой жест, конечно, разломила пирожное и тоже угостила Его… О чем был тот самый доклад, потом никто ни разу так и не смог вспомнить. А вот «яблоко и пирожное» в этой истории не забывались никогда, и вот уже почти 60 лет составляют обязательное угощение на семейном праздничном столе в честь 10 Декабря.
Конечно, тогда, в самый первый раз, никто и представить не мог, что они на много-много лет станут символом Встречи, символом Любви, символом Семьи и Заботы. Помню, как мы приставали к ним: ну почему ты купил именно яблоко, а мама — пирожное?! Папа пожимал плечами, а мама смеялась и удивлялась сама на себя: никогда не покупала пирожных, а вот тогда — почему-то купила! Песочное, с розовой глазурью (забавно, но такие и до сих пор продаются!).
И мы радовались: ведь если бы она купила, например, бутерброд с сыром, не было бы никакой романтики! И не было бы любимой традиции в нашей семье, когда 10 Декабря мужчины и мальчики режут пополам яблоки и угощают ими своих любимых женщин и девочек, а девочки и женщины – обязательно делятся пирожными. А, может быть, и Семьи нашей большой не было бы, и многочисленных дней рождения, и всех остальных праздников, которые мы так любили в детстве и так любим вспоминать о них до сих пор…
Но всё случилось! Потому что однажды, 10 Декабря, два человека встретились в этом огромном мире, увидели друг друга и смогли так просто, открыто и доверчиво поделиться друг с другом тем, что у них было в тот момент – яблоком и пирожным. Положив тем самым начало большой и удивительной жизни, в которой делили пополам и радости, и горести, и счастье, и печали.
Раннее развитие на самом-то деле не раннее, а просто своевременное, вот и всё.
Л.А. Никитина
05.08. – 07.08.2002 г.
Известно: время жизни не выбирают. Нашему поколению досталось ох и неспокойное, очень уж быстро текущее времечко. Оно-то нас и заставляет — СТИМУЛИРУЕТ! – вновь и вновь обращаться за помощью (вот парадокс!) к беспомощному младенчеству. Недаром во всем мире идет поиск путей к раскрытию потенциальных возможностей раннего детства. Это и радует и тревожит: как бы не переборщить с вмешательством в ЕСТЕСТВЕННЫЙ ход развития природы, вламываясь в её тайны, не очень-то заботясь о последствиях.
К счастью, мы в своей семье не бежали «впереди паровоза», не тянули детей в вундеркинды, подчиняясь поставленной заранее цели. Наоборот! Это мы шли за детьми, с изумлением обнаруживая в них удивительные возможности для развития всех сторон личности. Всё зависело только от того, какие для этого условия жизни мы могли им предоставить.
Постепенно выработались «три кита», на которых и выросла наша концепция развития ребёнка, начиная с его рождения и даже раньше. Вот они:
Во-первых, с самого начала жизни богатая для разнообразной деятельности обстановка.
Во-вторых, свобода и самостоятельность детей в занятиях и играх.
И, в-третьих, наша искренняя заинтересованность во всех их делах.
Мы не создавали ни для детей, ни для внуков специально продуманной СИСТЕМЫ воспитания, по-видимому, неизбежной в детских воспитательных учреждениях, где дети волей-неволей изолированы от естественного потока жизни. Мы же постоянно «варились в котле» большой семьи, решая вместе с детьми уйму не придуманных, а вполне реальных житейских задач. ВМЕСТЕ – вот ключевое слово в укладе нашей семейной жизни, как впрочем, в жизни любой нормальной семьи. По-моему, мы отличились лишь в том, что с удивлением и восторгом наблюдали неисчерпаемые возможности детского развития, увлеклись этим неожиданным феноменом и сделали те самые открытия, которые заставили нас не просто прокричать «Эврика!» на весь белый свет, но и создать новую концепцию развития творческих способностей* (которую в кабинете при всем желании высидеть бы не удалось). Вот главная её мысль:
«Возможности развития способностей, достигнув максимума в «момент» созревания, не остаются неизменными. Если они «не нужны», то есть соответствующие способности не развиваются, не функционируют, если у ребенка нет необходимых видов деятельности, то эти возможности начинают утрачиваться, деградировать и тем быстрее, чем слабее функционирование. Это УГАСАНИЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ К РАЗВИТИЮ – НЕОБРАТИМЫЙ ПРОЦЕСС – НУВЭРС (Необратимое Угасание Возможностей Эффективного Развития Способностей)» (Б.П.Никитин, «Гипотеза возникновения и развития творческих способностей»).
Наши теоретические изыскания ежеминутно проверялись (и проверяются!) кипящей вокруг нас разновозрастной «подопытной» жизнью, в которой еще неизвестно, кто на кого больше влияет и кто кого учит. В этом нам ещё предстоит разобраться, и кто знает, «сколько нам открытий чудных» здесь ждёт.
По крайней мере, в нынешнем звании бабушки двадцати одного внука1 я смело могу утверждать, что дети – превосходные учителя довольно бестолковых взрослых, почти потерявших способность учиться. Обладая силой и властью распоряжаться детскими судьбами, но не умея отслеживать результаты своих воспитательских усилий, взрослые чаще всего упускают возможность ВОВРЕМЯ помочь детям нормально развить их способности и таланты. А ведь в этом тонком процессе готовые методики не очень-то помогут: ведь каждый из нас уникален и неповторим.
Конечно, существуют общие для всех закономерности развития творческих способностей, но реализуются они в самых разных вариантах, например, в нашей семье были в большом ходу изобретенные отцом (вместе с детьми!) интеллектуальные игры, прекрасно моделирующие сам творческий процесс, влияющий на развитие пространственного мышления, воображения, памяти и т.д. Но он может быть смоделирован и на ином материале иным способом, скажем, в общей деятельности, где требуется не просто подражание взрослому, но и смекалка, и настойчивость, и самостоятельность…
А если в семье принято обеспечивать детям «счастливое детство» на всем готовом, проку не будет. Нанятые учителя, занимаясь с чадами по часам даже за большие деньги, мало преуспеют в деле развития своих подопечных, если остальное их время будет наполнено скукой, «балдением» при телевизоре и сидением у компьютера.
Борис Павлович обнаружил 26 факторов, влияющих на развитие творческих способностей (см. в его книге «Интеллектуальные игры» М, ЛИСТ НЬЮ, 2001 г., с. 177), а в жизни их, конечно, куда больше. Но главным остается всё-таки своевременное начало. А оно в руках тех, кто находится рядом с младенцем с первых мгновений жизни, то есть зависит от матери и отца.
Думаю, что в этом процессе решающей целью для родителей должно быть не старание подготовить детей к школе (она сама по себе страдает очень многими недостатками в ТВОРЧЕСКОМ становлении своих подопечных), а выведение маленького человека на дорогу САМОСТОЯТЕЛЬНОГО постижения и творческого преобразования жизни в любых ее проявлениях. Тогда он и школьную, и профессиональную, и семейную рутину сумеет преодолеть и обретет счастье увлеченной творческой личности, которой не грозит тусклое и бесполезное существование, недостойное звания Человека.
А с чего начинать? С простого: не делать ЗА своего малыша то, что он может и должен делать САМ. С первого мига после рождения надо подарить ему два самых удивительных наслаждения в жизни: удовольствие от собственных усилий для достижения своих желаний и радость заботиться об окружающем его мире.
В этом убедил нас почти полувековой опыт жизни в семье. Только в ней может быть обеспечено то самое СВОЕВРЕМЕННОЕ Начало, которое сейчас ищет весь цивилизованный мир. А народ давно его знал и поэтому так терпеливо выстраивал, пестовал, берёг это удивительное свое изобретение – СЕМЬЮ.
05.08.02 – 07.08.02
1 На ДЕКАБРЬ 2014 г. – 28 внуков и 6 правнуков.
Статья о требовательности, Б.П. Никитин
Вступление Л.А. Никитиной, 2001 г.
Учимся трудиться, или корень трудолюбия
Люди всегда умели (и умеют!) растить нормальных детей без особых ухищрений и больших затрат. КАК? Просто приобщая их к своей ТРУДОВОЙ жизни.
Просто? Я думаю, что те, у кого это получается просто, не нуждаются в педагогической литературе, они так ЖИВУТ, естественно переняв надежные способы жить у своих дедов и родителей. Много ли среди нас таких?
О себе могу с грустью сказать: не преуспела я в этом. До сих пор не умею толком организовать бытовой труд в собственной семье. Почему я этому не научилась за долгую жизнь, мне и самой было непонятно до недавних пор. И досадно: да, я не мастер, но и не белоручка, умею и люблю делать многое из домашних дел, а вот ПЕРЕДАТЬ свои умения детям и внукам не выходит!
У Бориса Павловича это получалось: сыновья в нашей маленькой мастерской рано приобщались к разным тайнам ручного труда, перенимая у работающего отца его способы работы и отношение к делу. Я же в своей хозяйственной деятельности явно «давала слабину», как говаривал когда-то мой отец, когда видел нечеткую, неладно организованную работу.
Как я теперь понимаю, главная причина моего НЕУМЕНИЯ НАУЧИТЬ другого кроется в том, что НЕКОМУ было в детстве учить меня домашним премудростям, пришлось всё постигать самостоятельно, даже перенять было не у кого: мама работала, хозяйничала я сама, и своими «изобретениями» даже гордилась, пока мне один, другой, третий раз не щёлкнули по носу: иголку держишь смешно, бельё выжимаешь по-мужски, карандаш чинишь не так… и даже ручку держишь не как полагается.
И когда стали подрастать мои дети, я подсознательно стеснялась показывать им свои способы работы, да я просто не знала, КАК их научить, рассчитывая, что ребята и сами, как я когда-то, всему научатся, а совесть не позволит им сидеть сложа руки, когда мать и отец работают. Что ж, они на самом деле выросли не бездельниками, но кое в чем я просчиталась. Теперь, уже от взрослых детей, мне приходится выслушивать некие укоры за беспорядочность нашего общего быта, за отлынивание внучат от домашних дел, за то, что взрослым приходится делать то, с чем дети легко бы справились сами.
Корень трудолюбия… Как же его растить, эту опору каждого человека, каждой семьи, да и всего человечества? Вот вопрос, не дающий мне покоя. Особенно огорчало: почему у Бориса Павловича получалось, а у меня нет? Он многое делал в доме своими руками, но ведь и я дома не сидела сложа руки. Он работал вместе с детьми, но я тоже не гнала их от себя в домашних делах. Он не скупился на похвалу при удаче, и я хвалила ребят за сделанное, за помощь, за догадливость… Так что же я делала не так, а потом перенесла это своё «не так» в общение с внуками? Горько, что не успела я обсудить это с нашим Дедушкой за 40 лет общей жизни.
Ответить на этот вопрос мне помогла одна глава неопубликованной рукописи Бориса Павловича, найденная мною в его старом архиве: она совсем не о семье, не о домашнем труде, но когда я прочитала её, обнаружила чёткую связь между тем, что там написано (50 лет назад!), и теми способами его общения с детьми в труде, которые я наблюдала, но в которые не удосужилась вникнуть. Больше того: эти способы как основные принципы развития творческих способностей легли в основу его знаменитых теперь интеллектуальных игр!
Я приведу главу из рукописи Бориса Павловича с некоторыми сокращениями и замечаниями и очень надеюсь, что простые и четкие его мысли помогут другим родителям избежать тех ошибок, за которые мне приходится расплачиваться до сих пор.
Итак, «Формирование и развитие коллектива» — почти триста страниц убористого текста, посвященного воспитанию будущих рабочих в ПТУ. Не семейные, кажется, проблемы, но насколько они близки к тем, о которых шла речь! Возьмем пока только одну из них: главу «О требовательности».
О ТРЕБОВАТЕЛЬНОСТИ Б.П. Никитин
«Как можно больше требования к человеку
и как можно больше уважения к нему».
А.С. Макаренко
Без требования воспитание невозможно. И если мы ставим перед собой такую задачу: привить учащимся высокие нравственные качества, то уже тем самым предъявляем им определенные требования.
Однако в практике осуществления этого принципа мы наблюдаем громадный разрыв между формальным признанием этого принципа и реальным проведением его в жизнь. Остановимся на этом несколько подробнее.
Здесь отчетливо выступают два недостатка: один – путь голого администрирования, когда мастер требует и добивается только беспрекословного подчинения учащихся. Такая «требовательность» логически не ведёт к воспитанию сознательной дисциплины, а подавляет инициативу учащихся и, конечно, принципиально противная нашему социалистическому принципу уважения к человеку.
Второй недостаток – ПОДМЕНА ТРЕБОВАНИЯ НАПОМИНАНИЕМ, хотя его можно было бы назвать и неумением требовать. Это очень распространённый и глубоко укоренившийся недостаток. Его можно видеть ещё у большого числа мастеров и руководящих работников наших училищ, и вред, наносимый им делу воспитания молодых рабочих, просто неисчислим.
Откуда он возник?
Попробуем проследить процесс его зарождения и вникнуть в его содержание.
Когда мастер знакомит учащихся, например, с правилами организации рабочего места в мастерской и показывает, что молоток и напильник у слесаря лежат справа от тисков, а зубило слева, то он ещё не уверен, что это правило «дошло до сознания» учащихся (как говорят обычно мастера).
Это действительно похоже на правду, потому что не только к следующему уроку, а даже через несколько минут иногда некоторые, а иногда многие уже кладут напильник куда попало, и каждому ясно, что они забыли и это правило, и то, почему его необходимо соблюдать.
А если забыли, то надо напомнить, ведь не наказывать же за такой пустяк мальчика! – думает мастер. И он подходит к учащемуся и вежливо напоминает:
– Куда надо положить напильник? Как следует организовать рабочее место? Помните, я вам говорил об этом?
Иногда сам переложит ему напильник туда, куда следует. Учащийся же послушно сделает то, что ему говорят, и сейчас же забудет об этом напоминании. И мастер напоминает на втором, третьем, четвёртом уроке, по нескольку раз в день, и так иногда в течение всего года в тщётной надежде, что когда-нибудь «дойдет же до сознания», и учащийся не будет забывать о правиле организации рабочего места.
Так мастера создают сами себе бесконечную работу, напоминая о том, что нужно чистить обувь, пришивать воротнички, застёгивать халаты, не убирать стружку из-под резца руками, надевать очки при работе на наждачном станке и т.д. и т.п., хотя любой здравомыслящий человек, видя ничтожные результаты, а иногда и отсутствие всяких результатов, в конце года скажет себе: «Тут что-то не то: целый год повторял одно и то же, а толку никакого. Надо было давно отказаться от этого «метода».
У нас же часто мастер, возмущаясь тем, что учащиеся не выполняют так много раз напоминаемое действие, говорит:
– Сколько раз можно повторять одно и то же?! – И эта фраза звучит уже как прямое признание того тупика, к которому приводит эта замена требования напоминанием, и как расписка в педагогической беспомощности.
Часть мастеров поступает так по другой причине. Видя, что учащиеся не выполняют их требований, они разводят руками и говорят:
– Что я с ними могу сделать, если они не выполняют? Ведь у меня нет никаких мер воздействия и наказания. Только и остаётся одно – напоминание, вот и напоминаем, хотя толку никакого.
Эти мастера мерами воздействия называют только наказания, и по сути дела, их взгляды на воспитательную работу немногим отличаются от взглядов сторонников администрирования.
Отказ от требования и замена его напоминанием страшны, по сути дела, тем, что здесь совершенно отбрасывается в сторону учёт сознания человека. Ведь нельзя же допускать мысли о том, что может «не дойти до сознания» такая простая вещь, как опасность глубоких порезов при снятии стружки из-под резца руками.
Это легко понимает даже ученик первого класса, и уж конечно, подросток 14-15 лет.
Если же мы напоминаем эту простую мысль, как и многие подобные ей, десятки раз, то значит, мы просто начинаем натаскивать учащегося, считаем его лишенным собственного разума и рассчитываем на обыкновенную выработку условного рефлекса.
Вот до какого невероятного вывода доходят те, кто бесконечные напоминания считают «методом воспитания» сознательного человека. Ясно каждому, что его не только применять, но даже назвать «методом» нельзя.
Когда дело касается подшивания воротничков, чистки ботинок, застёгивания халата, мыться рук после работы и им подобных вопросов, то с вредом «метода» напоминания дирекция училища ещё мирится. Мучается один мастер.
Но когда этот же «метод» даёт свои плоды при воспитании таких качеств, как привычки работать без брака, являться вовремя в мастерскую, беречь инструменты и оборудование, уважать старших, то тут горечь его плодов отравляет существование не одному мастеру, а всем работникам училища, включая директора.
Приведем один пример.
Мастер С. (РУ № 61) получает группу учащихся первого года обучения. Первый месяц занятий проходит благополучно, нет ни одного прогула. В следующий месяц пропущен один час. Это, так сказать, первая проба, которую предпринимает новичок.
Мастер остается после работы с провинившимся и долго наедине беседует с ним, доводя до сознания недопустимость прогулов и уговаривая не повторять этого. Тот как будто соглашается и даже даёт обещание не делать больше так. Проходит недели три, и тот же учащийся прогуливает 6 часов, т.е. целый рабочий день.
И опять дальше индивидуальной беседы мастер не идёт. Теперь всем учащимся видны результаты «разведки». Прогульщик чувствует себя в центре внимания ребят и его доказательства убийственно неопровержимы: «Я же говорил вам, что ничего не будет!»
И в группе разражается эпидемия прогулов: 132 часа за один месяц. И теперь ни беседы мастера, ни вызовы к замдиректора, ни призывы к родителям о помощи – ничто не помогает. В группе полный развал, все хватаются за голову, потому что у этой группы находятся ещё и последователи. Директор училища должен предпринимать радикальные меры – дать в группу требовательного мастера.
Таково прямое следствие подмены требования напоминанием, уговариванием и другими подобными действиями, не могущими привести в данном случае к цели. А надо было во всех этих случаях предъявить учащимся твёрдое, негнущееся требование, и необходимый результат был бы достигнут не более чем в две-три недели.
Так что же такое ТРЕБОВАНИЕ? – спросит читатель. Разве я не требую, когда говорю своим учащимся: «Являйтесь вовремя на занятия! Надевайте очки при заточке резца?!» — и требую настойчиво, повторяю десятки раз!
Да, ответим мы, это уже не требование, если вы повторяете его много раз, а учащиеся всё равно не выполняют или выполняют только некоторые из них.
Требованием оно будет тогда, когда вы добьётесь, чтобы его выполнили ВСЕ. Подчеркиваем – ВСЕ без исключения, так как один «червячок» уже испортит всё яблоко. И если в первые дни могут быть один, два или несколько человек, не выполнивших ваше требование, вы обязаны немедленно принять меры для того, чтобы добиться его выполнения во что бы то ни стало и не только сегодня, но и завтра и каждый день. Если вы потребовали сегодня, чтобы были чистые ботинки, а завтра забыли об этом, то лучше не начинайте разговора о ботинках вообще. Не вводите в заблуждение никого и не обманывайте самого себя. Потому что такое «требование» не приведёт к цели.
Требовать, конечно, надо уметь, и этому настойчиво следует учиться. Ведь «потребовать» — значит, поставить задачу учащемуся и сделать это надо таким образом, чтобы она была выполнена всеми.
Форма требования может быть различна и всегда зависит от конкретных особенностей обстановки, в которых оно предъявляется. От короткого распоряжения, подобного приказу, и делового указания к таким мягким формам, как просьба и совет. Но в каждом отдельном случае требование должно быть рассчитано на безусловное его выполнение, на подчинение учащихся мастеру или руководителю.
Основной формой требования остаётся деловое распоряжение или указание мастера, отданное решительно и твёрдо, без тени сомнения в том, что оно может быть не выполнено. Оно должно быть кратким, ясным, исполнимым и высказываться спокойно, без раздражения. Особого внимания от мастера требует КОНТРОЛЬ выполнения требования, и там, где контроль отсутствует или ведётся несистематически, требование теряет своё значение.
Требовательное воспитание кажется трудным до тех пор, пока не решаются его проводить, а как только решатся, то оно становится лёгким и простым.
Мастера К. (РУ № 1) привёл в недоумение вопрос: «Что вы делаете, если учащийся вам не подчиняется?»
– Как это не подчиняется?! – с искренним удивлением воскликнул тот. – У меня такого случая не было, и я просто не представляют себе, как это может быть.
Всё становится понятным, если посмотреть, как он осуществляет свои требования к группе.
Однажды, в начале учебного года, около половины учащихся его группы не выполнили первого домашнего задания по русскому языку. Малоопытная преподавательница, расстроенная случившимся, вместо того, чтобы самой принять меры, сразу же после урока обратилась к К. и просила его помочь.
К. пришёл в группу к окончанию последнего урока и, не ожидая, когда учащиеся начнут выходить, переступил порог.
Окончился урок, и в классе царило обычное оживление. Собирали ещё книги и тетради, громко говорили, некоторые уже направились к выходу. К. на секунду остановился у двери, его заметили, и шум как-то сразу стал слабеть.
– Садитесь! – коротко и решительно сказал он.
В самом тоне этого «Садитесь!» было столько требовательности, что все невольно сели, и в классе наступила полная тишина. Уже одна эта несколько необычная тишина заставила всех насторожитьcя и как будто говорила: «Что-то случилось!». К. подошёл к столу и, сохраняя всё то же сосредоточенно-серьёзное выражение лица, начал:
— У нас на автозаводе только тогда слесаря считают хорошим, когда он даёт 150-160% нормы, а вы сегодня даже 100% не сделали – не написали домашнего задания по русскому. Куда это годится? В мастерской вы работаете неплохо, прямо это говорю, а тут… оскандалились. Я такую работу за работу не признаю. И от вас требую, чтобы это было первый и последний раз! Не подводите группу! – К. остановился и медленно обвёл глазами класс. Никто не пошевелился. Затем он, как будто успокоившись, деловито распорядился:
— Открывайте тетради и пишите домашнее задание сейчас! А те, кто его сделал, могут идти домой.
Так мастер сразу показал всей группе «свою линию». Все учащиеся увидели, что мастер не отступит от своего требования.
Только такая линия решительной и последовательной требовательности, когда ни у кого не возникает даже мысли, что требование может быть не выполнено, может привести к желаемым результатам.
Б.П. Никитин, 1954 г.
Ну как, дорогие коллеги-родители, не узнаёте ли вы свои собственные огрехи в деле организации домашнего труда и порядка? У нас в доме этими напоминаниями и уговорами общими усилиями (особенно женскими) даже малышей отучили слышать и выполнять просьбы с первого раза. И фраза «Сколько можно тебе говорить?!» – никак не содействует, например, своевременной уборке или выносу помойного ведра.
Но это только начало – умение требовать.
А.С. Шуринов Письмо в «МК»
По вопросу публикации статьи
С.Самоделовой «Любовь и система»
В «МК» от 03.03.2000
09.03.2000 г.
Будучи достаточно объективным «по жизни», я крайне возмущён циничной статьей С. Самоделовой «Любовь и система» об известной семье педагогов Никитиных, опубликованной 03.03.2000 г. в «МК». Наглость, освящённая глупостью, буквально торчит из каждого предложения! Неужели, заказ? Неужели в молотилку политических разборок (концентрированное выражение экономических) нужно впихнуть и этих достаточно аполитичных достойных детей достойных родителей? Или это личная инициатива автора в попытке сделать себе имя путём чёрного геростратова оригинальничания? Если последнее, то жаль наших читателей и моего времени, что я трачу на этот ответ бессовестному автору через газету.
Впрочем, настрой статье дан в предваряющей её редакционной аннотации. Уже из её первых строк следует, что, якобы, семеро детей Никитиных «выросли в крайней нужде. Они не знали вкуса колбасы и сыра. Апельсин так и остался для них диковинным фруктом. Любимым блюдом в семье была манная каша.» Во-первых, это враньё! Об этом скажут сами Никитины, если их спросят. Ну, а во-вторых, что за потребительская позиция газеты! Разве так уж важно, что ели и пили в семье Никитиных, если это не связано с их методическими разработками по развитию здоровья детей, их закаливания, выносливости и т.п.? Нужно знать Никитиных, педагогов и тружеников! Если не знать, то хотя бы чувствовать те основные принципы системы воспитания, которая ими пропагандировалась. Между тем, принцип «не хлебом единым» лежит в основе их жизни и, естественно, родительской педагогики. Надо сказать, что корреспондент «МК» не почувствовала, как говорится, разницы, не прониклась сутью системы воспитания Никитиных. Поэтому, кстати, о системе Никитиных в статье нет ни слова. Как, впрочем, и о любви. Весьма обидно, что архивные записи семьи Никитиных попали в столь неблагодарные руки и легли не на ту почву (или голову!). Видимо, корреспондент очень молода и, очевидно, не может представить себе те условия жизни, быта, мироощущения, которые были свойственны детям и их родителям в 60-70-е годы. Читала ли она книги Никитиных? Вряд ли.
Между тем, сегодня надо признать, что система семейного воспитания Никитиных была в то самое время замечательным прорывом в закостенелой советской педагогике и вообще советской действительности. Она давала резко отличающиеся от официальных, прокоммунистических реальные методики и рекомендации по семейному воспитанию, и не одна тысяча родителей последовали им. Их семинары на дому, в Болшеве, были переполнены, их захлёстывал поток благодарных и восторженных писем, людской интерес требовал от них опубликования методик и книг. Их дом был всегда открыт для интересующихся (а это, поверьте, не так легко! И даже вредно для семьи, детей, но что не вытерпишь ради страждущих, науки и борьбы с косностью!), и иногда в него попадали такие как С.Самоделова — искали свой интерес, свою корысть.
Официальная педагогика не признавала Никитиных: уже тогда писались «жуткие» заказные статьи о том, что в семье не едят колбасы (кстати, вспомните о её качестве!), носят обувь и одежду старших и так далее и тому подобное. Всеми силами тупого партийного чиновничества Никитиным не давали возможности опубликовать научные статьи и популярные методики, не давали издавать книги. Тем не менее, героическими усилиями и упорством Никитины сдвинули заржавевшие механизмы пропартийной околопедагогической науки (и, может быть, определили подспудно развивающиеся демократические механизмы в 80-е — 90-е годы). Во всяком случае, несколько книг они опубликовали. Причём, первую из них, кажется, за границей, в Польше. Их расхватали тут же. Последующие издания новые книги также не лежат на полках. До сих пор! По большому счету, Никитины подвинули нас всех к переосмыслению не только насквозь прежде идеологизированного семейного воспитания, но и к переосмыслению жизненных установок каждого человека: и ребёнка, и взрослого. Очевидно, это явилось определённым шагом к развитию одарённых личностей, из обычных детей не только в окрестностях Болшева, но, пожалуй, по всей России, Союза, и даже за рубежом. Главу семьи, Бориса Павловича Никитина, приглашали читать лекции и проводить семинары во многие уголки нашей страны и за рубеж. Однако, как это было, например, с Высоцким, приглашения были частными, личными, скрытными, они никогда не инициировались педагогическими институтами, в т.ч. Министерствами культуры, образования, просвещения и т.д: Никитины были для них изгоями и всячески преследовались. Тем не менее, Борис Павлович продолжал свою первопроходческую миссию: участвовал с докладами в различных конференциях и симпозиумах, писал книги. По частному и официальным приглашениям неоднократно бывал в Японии: с феноменальным успехом читал там лекции, проводил семинары, беседы. Японцы записывали каждое его слово на диктофоны, и, конечно, щедро оплачивали его лекции. Нашей же педагогической науке и партийному чиновничеству Никитины были не только не нужны, но даже мешали: заставляли работать либо как-то оправдывать свою бездеятельность. Теперь, когда Борис Павлович Никитин ушёл из жизни, настала пора (как водится у нас исстари!) по достоинству оценить его титанический труд, его педагогический гений. Настала пора поставить памятник современному Песталоцци!
Теперь о статье. Всё, что корреспондентка ни написала с определённой тенденцией, говорит как раз об обратном: о том, что судьбы детей состоялись, что они выросли достойными гражданами и т.д. Иные факты из ложных умозаключений автора статьи тянут на… постановку глобальных вопросов? Посудите сами.
Констатируется, что дети Никитиных были одарены, талантливы, целеустремлённы. Тем не менее, ни один из них не стал отличником или медалистом. Вопрос к педагогам-профессионалам, докторам от педагогики — почему? Почему наша школа не терпела (и не терпит!) одарённых, талантливых и целеустремлённых? Нашей странной педагогике давно пора задать себе такой вопрос, он сейчас не менее (если не более) актуален: бутерброды с икрой и иное сытое спецобслуживание в частных школах его совсем не снимают. Почему одарённые дети чувствуют себя в школе по меньшей мере неловко? Может быть, потому, что они умнее… учителей? Почему наша школа пытается (и у неё часто получается) одарённых, талантливых и целеустремлённых перековать в ленивых и социально опасных? В чём дело, наконец? Не отсюда ли берёт начало армейская и неармейская дедовщина? Почему эта тема замалчивается нашими видными и заслуженными педагогами? Семья Никитиных и их архивные записи — важный обличающий документ той эпохи. Как, впрочем, и этой! На этих документах можно делать диссертации. Делайте! Но не спите, почивая на лаврах частной школы. Конфликт школы и отдельной личности разгорается всё больше и больше. Особенно остро чувствуют одиночество в школе не только талантливые, но ещё более бесталанные, середнячки, которые вынуждены перейти из одной школы в другую. Педагоги, ау! Где ваши методики по реабилитации таких учеников? Где ваши действенные рекомендации и для ученика, и для родителей, и для учителей, и для одноклассников? Почему вы не работаете? Чем вы занимаетесь? Избирательными шоу?
А ведь Борис Павлович, Лена Алексеевна и их дети задали эти вопросы около тридцати лет назад! Конечно, Никитины понимали и жалели своих детей, а потому позволяли им пропускать иные занятия в школе. Но педагогическая система школы мстила и в этом случае — конфликтами в среде учеников: у трудолюбивых детей Никитиных учёба в школе к категории «труд» не относилась, как пишет корреспондент. Из фактов статьи можно вынести, что она относилась к категории «рабство». Естественно, в этой рабской школе не было друзей, и «самые страшные воспоминания связаны с внешкольными мероприятиями и продлёнкой».
Педагоги! Если у вас осталась совесть и не наигранная любовь к детям, обратитесь к теме безобразного состояния школьных коллективов!
Унижала ли Никитиных нищета? Простите за вопрос, конечно! Сегодня, когда половина России живёт в более чем жутких материальных условиях, как-то даже неловко задавать такой вопрос. Тем более, что нищета материальная (не думаю, чтобы она была у Никитиных, скорее просто вынужденные ограничения — что не одно и то же!) и высота духовная, сочетаясь, могут дать различный результат. Подчас материальная нищета способствует развитию или даже определяет духовное богатство личности. История знает немало таких примеров. Немало примеров, конечно, и обратного свойства. Во всяком случае, вести разговор о нищете в семье Никитиных некорректно. Естественно, семь человек детей поднять на ноги и воспитать стоило немало в материальном выражении и не совместимо с теми возможностями, которые имеются в семье с одним — двумя детьми. Но в других семьях нет и таких родителей и учёных как Борис Павлович и Лена Алексеевна. Так что не будем судить о нищете. Их возможности — укор нашим личным нереализованным родительским возможностям, укор нашей бездарности как педагогической, так и экономической.
Теперь об итогах новаторской деятельности педагогов Никитиных. Корреспондент, не понимая сути системы семейного воспитания Никитиных, пытается свести её только к судьбам детей Никитиных, которые, если смотреть непредвзято, весьма замечательны, а не такие заурядные, как их представляет читателям газеты С. Самоделова.
Начнём со старшего — Алексея. Под влиянием авторитетного мнения родителей он после восьмого класса пошёл в педагогическое училище, а не в кулинарный текникум, как мечталось ему в раннем детстве. Но… (я использую и дальше буду использовать фактический материал и иные выражения только из статьи С.Самоделовой) в училище на 300 девчонок — один мальчишка. И опять вопрос к нашим патентованным педагогам и социологам: почему в наших педагогических училищах совсем нет мальчишек? Очевидно, это следствие некой социальной болезни, некого социального казуса? А вред от этой болезни просто катастрофический! Оценив свои силы в борьбе с этой болезнью, паренёк с очевидным мужским характером бросил техникум, увлёкся электроникой, закончил вечерний вариант средней школы, зарабатывая на ремонте аппаратуры. Затем поступает уже в педагогический институт, женится по любви. Молодой отец заканчивает институт и работает учителем. Понятно, что сын педагога-новатора быстро надоел своему директору школы. Уже, видимо, во времена перестройки Алексей ищет приложения своих сил на заводах: ремонтирует станки, конструирует оборудование. Наконец, давнее увлечение электроникой приводит в Физический институт Академии наук. К сожалению, способностям Алексея не суждено было украсить нашу науку открытиями: открылись возможности поехать в Англию и там найти работу и золотым рукам, и голове. В семье двое детей. Живёт в Лондоне. Так вот результатами семейной педагогики Никитиных воспользовалось Соединённое Королевство. У нас этими результатами воспользоваться не спешили и не спешат. Чай не японцы и не англичане. И ублюдочно-самоделочный рынок не помогает.
Выясняется, что из семерых детей пятеро закончили 8-летку и обратили свои способности к конкретному делу по схеме: техникум — институт. Тоже весьма примечательно для одарённых детей из семьи Никитиных и требует широкого осмысления. Особенно сегодня, когда уже «проедают плешь» 12-леткой. Ай да педагоги! И бедные дети…
Двое из детей Никитиных закончили 10-летки. Наверное, самые терпеливые! Антон последние два года учился в математической школе. Затем: химический техникум с красным дипломом, химфак МГУ. Характерно, что после школы не поступает в педагогический институт, — что за происки?! А в общем-то, та педагогика — не их удел. Незакомплексованный на учёных званиях парень уходит из престижной аспирантуры на химический завод делать «конкретную работу», получать не умозрительные, а практические данные для науки. Женился на своей сокурснице. Сегодня он работает в лаборатории, связанной с анализами на СПИД, а завтра… Ему по плечу многое, но дадут ли ему сделать что-нибудь стоящее в нашей стране дорвавшееся до власти жульё? Имеет двоих детей. Живёт в Москве.
Иван. Закончил 8 классов, технический техникум с отличием, отслужил в армии, закончил операторские курсы при ВГИКе. Участвует в семинарах, проводимых матерью Леной Алексеевной, снимает документальные фильмы о методике воспитания детей по системе Никитиных. Сегодня зарабатывает на жизнь в фирме по производству мебели, что довольно наглядный пример дурного отношения общества к нашим талантам. Женился на воспитательнице детского сада, с которой познакомился при поездке с матерью на очередной семинар. Имеет сына. Живёт с семьёй в Королёве.
Ольга. Закончила 8 классов, педагогическое училище, затем юридический факультет МГУ, работает юристом в регистрационной палате. Вышла замуж за однокурсника Антона. Имеет двоих детей. Живёт с семьёй в Королёве.
Аня. Закончила 10 классов, медицинское училище, дважды неудачно поступала в медицинский институт (вспомним те ещё конкурсы!), вышла замуж, имеет четверых детей, живёт с семьёй в Королёве. Последовательница системы Никитиных, ведёт переписку с энтузиастами.
Юля. Закончила 8 классов, библиотечный техникум, неудачно поступала на журфак МГУ, закончила институт культуры, работала в Центральной детской
библиотеке. Вышла замуж и живёт с мужем и двумя детьми в Ярославле. Работает экскурсоводом, занята литературными опытами.
Люба. Закончила 8 классов, библиотечный техникум, свою работу библиографа считает «полной дрянью: бессмысленным рабским трудом» (вспомним отношение Никитиных к рабскому труду в школе!), вышла замуж, имеет четверых детей, живёт с семьёй в Королёве. Последовательница системы Никитиных.
Подведём итоги. Семья из учёных родителей и семи детей удалась на славу. Будучи весьма одарёнными (спасибо маме и папе!) большинство ребят, несмотря на разного рода сложности жизни, легко закончили высшие учебные заведения (подчас, МГУ — без комментариев!), образовали, судя по всему, здоровые семьи, воспитывают детей. Двое, не менее одарённых, по тем или иным случайностям не поступили в престижные вузы (тот же МГУ и медицинский!), закончили техникумы, вышли замуж, воспитывают по четверо детей, что весьма и весьма непросто в наших условиях и сродни никитинскому подвигу.
Таким образом, семейный эксперимент Бориса Павловича и Лены Алексеевны уже этим оправдал себя. Семь состоявшихся судеб — немалый вклад в человеческий потенциал России. Для сравнения следует оглянуться вокруг и убедиться, как редки многодетные семьи и тем более, как редки столь высокие результаты по их образованию и воспитанию.
Пример Никитинык, очевидно, уникален. Безусловно, их успех — это результат применения разработанной ими системы физического, умственного и нравственного воспитания. При всей любви к детям, при всей уникальности отношений родителей друг к другу и гармоничного взаимодополнения как в воспитании, так и в научной работе, воспитание в многодетной семье без стройной, осмысленной системы не дало бы тех ярких результатов, которые мы наблюдаем. Вместе с тем представляется нескромным требовать от детей Никитиных такого же педагогического, научного и нравственного подвига, который совершили их родители. Это так же нелепо, как если бы мы требовали открытий от детей Нобелевских лауреатов. У них свой путь, свои условия, своя жизнь.
Тем не менее, системе Никитиных предуготовлено большое будущее, и сегодня должно заботить одно: КТО ПРОДОЛЖИТ ДЕЛО НИКИТИНЫХ? Пусть простят меня сами Никитины — и мама, и дети, и внуки, — безусловно, первыми и главными в этом могут быть они: их воля и их таланты, но… ведь впереди века! В чьи руки попадёт научный материал Никитиных? Кто возьмёт на себя роль хранителя архивных материалов, переписки, неопубликованных статей и т.д.? На наш взгляд, к такому архиву должно относиться как к НАЦИОНАЛЬНОМУ ДОСТОЯНИЮ, и заботы по его сохранности должно принять на себя ГОСУДАРСТВО. То же, по большому счёту, относится и к детям, и к внукам Никитиных, которые есть живой результат применения разработанной Никитиными системы. В этом смысле «семейный эксперимент» в «замкнутом мирке», как уничижительно называет С.Самоделова жизнь и деятельность Никитиных, никогда не завершится, и попытки принижения заслуг Никитиных не найдут поддержки. Из никитинской семьи вышли незаурядные личности с большим физическим, творческим и нравственным потенциалом. Они могли (и могут!) многое, но, будучи в плену у бесталанной и алчной власти (в том числе и четвёртой!), вынуждены сегодня заботиться больше о самосохранении, нежели о «чудесных превращениях», которых ждут от них обыватели.
Реальная жизнь никогда не щадила Никитиных (и родителей, и детей), но она не может их победить, унизить, растоптать, хотя в отношении других, наивных и всеядных, это сделать нетрудно. В этом сила системы Никитиных. Пропагандируя свой опыт воспитания детей, приводя его в систему, Никитины, безусловно, умножили число семей, где гармоничное сочетание физического, нравственного и интеллектуального является не просто набором красивых и правильных слов, но руководством к действию. Конечно, таких семей меньше, чем нам хотелось бы; конечно, они не похожи на большую часть семей, и в этом смысле сегодня, когда торжествует безнравственность и тупость, являются выродочными, как выразилась Юля Никитина (и только в этом смысле, а не в смысле каких-то уродств, патологической нежизненности, как считает С.Самоделова, надо понимать слова Юли), т.е. вырождающимися. Но об этом следует сожалеть так же горько и мечтать об обратном так же исступлённо, как о грядущем возрождении и величии России.
Шуринов Александр Сергеевич, г. Москва, 09.03.2000 г.